Во Франции дела идут плохо. Не только потому, что её экономика находится в упадке, но и потому, что Франция сама в себе сомневается. Она не уверена в том месте, которое она занимает в мире, и в своей способности сохранить своё положение. Франция сомневается в своей модели общества, лучшей в мире по убеждению французов (Им это так часто повторяли!). Она беспокоится о том, что такая модель может изолировать нас от остального мира. Франция не уверена, сможет ли она интегрировать в своё общество иностранцев, или даже просто принять их. Речь идёт и о тех людях, которые приезжают из нашей новой «Интерландии» - Европы, включающей в себя 27 стран. Франция более не понимает эту новую Европу, чья хаотичная структура ввергает её в ещё большее сомнение. Во Франции дела идут плохо, потому что она чувствует себя осаждённой. Ей угрожает растущая сила США, раскрывшийся динамизм Японии, чрезмерные амбиции Китая. Франция потеряла стабильность в своих традиционных дипломатических сферах влияния, её вытеснили с их неприступных рынков. Дела идут плохо, потому что французское влияние в мире затухает, на французском языке говорят всё меньше людей, и наша культура с трудом распространяется за пределами Франции. Что ещё хуже, потеряв своё место в мире, наш язык сдаёт свои позиции и в самой Франции, и нашу культуру защищает лишь непрочный барьер из законов и постановлений. Франция обеспокоена ростом насилия, но она не может взять ответственность за развитие своих городов и пригородов и вынуждена признать, что механизм французского правосудия функционирует плохо.

Дела идут плохо, потому что Франция ставит под вопрос свои ценности, но не признаёт ни одного решения своих проблем, чуждого французскому образу жизни. Уже в течение 30 лет испытывая рост безработицы, Франция ограничивается делением уже существующих рабочих мест, не пытаясь создавать новые. Франция – единственная в мире страна, считающая, что если работать меньше, то работы хватит на всех. Она не желает отказываться от такого хорошего завоевания – 35-часовой рабочей недели, - и предпочитает защищать социальный символ, вместо того, чтобы признать его экономическую бесполезность.

К тому же, столкнувшись с беспокоящим разрастанием государственных структур, Франция предпочитает верить в необходимость повышения расходов и штата чиновников (т.к. бюрократический аппарат плохо функционирует) вместо того, чтобы задуматься о продуктивности такой модели. Дела идут плохо, но всё же во Франции есть всё для того, чтобы они шли хорошо. Одним из её преимуществ является твёрдая демографическая ситуация, позволяющая смягчить риск старения населения (для этого нужно лишь реформировать всю пенсионную систему, чтобы прочно установить баланс между трудоспособным и нетрудоспособным населением). Население Франции имеет доступ к хорошему медицинскому обслуживанию (надо лишь признать, что, в отличие от жизни, здоровье имеет свою цену). Население выигрывает от сильной и всеохватывающей образовательной системы (школа должна лишь вернуться к передаче фундаментальных знаний). Наши университеты объединяют некоторые лучшие умы мира (надо лишь предоставить факультетам автономию и право выбирать студентов). У Франции есть всё для того, чтобы стать лучше. Теперь наши предприятия могут соперничать с лучшими международными компаниями (просто их результаты не должны приуменьшаться, им не надо завидовать, как только предприятия начинают приносить прибыль).  Их современная эффективность контрастирует со слабостью государства – какая перемена со времён «30 Славных лет»! Наши руководители предприятий находятся на таком высоком уровне, что им больше не приходится завидовать сильным мира сего (просто нужно прекратить ненавидеть нашу деловую элиту). У нас открытая и достаточно продуктивная экономика (если бы она стала более гибкой, наш слабеющий ныне экономический рост быстро бы ускорился). Наше государство имеет чёткую структуру, ему хорошо служат способные чиновники (надо лишь бороться с дефицитом бюджета, чтобы уменьшить внешний долг государства). В итоге, Франция может встречать безбоязненно глобализацию (ей лишь надо прекратить стремиться к тому, чтобы регулировать эту проблему без посторонней помощи). Таково реальное положение дел. Такова моя оценка положения дел во Франции, официальная и личная. Она не может быть окончательной, ведь решения и реформы, последовательно принимавшиеся правительство в течение последних 25 лет, способствовали путанице в настоящем положение дел.  Такова реальная картина с непредвзятой точки зрения, которая накануне выборов должна помочь каждому понять состояние Франции, её истинное значение на международной арене и динамичное экономическое состояние.